Вся библиотека >>>

Оглавление книги >>>

 


Журнал «Твоё здоровье»


Издательство Знание 4/1996

 

Животные и незрелые в половом отношении лица как сексуальные объекты

 

 

Лица, сексуальный объект которых не принадлежит к соответствующему норме полу, то есть инвертированные, кажутся наблюдателю группой индивидов в других отношениях, может быть, полноценных. Случаи, в которых сексуальными объектами выбираются дети — незрелые в половом отношении лица, — кажутся единичными отклонениями. Действительно, сексуальными объектами они являются в исключительных случаях.

Большей частью они приобретают эту роль, когда ленивый и ставший импотентным либо с импульсивным влечением индивид не может в данную минуту иметь подходящий объект. И отличает природу явления тот факт, что половое влечение допускает столько вариаций и такое понижение своего объекта.

А ведь, например, пищевое влечение — голод гораздо более прочно привязано к своему объекту и допустило бы такое только в крайнем случае.

То же замечание относится к половому общению с животными, нередко встречающемуся среди сельского населения, когда половая притягательность переходит границы вида. Хотя из эстетических соображений появляется желание приписать это душевнобольным, как и другие тяжкие случаи отклонения полового влечения, это было бы неправильно.

Опыт показывает, что не наблюдается каких-то особенных нарушений половых влечений по сравнению со здоровыми людьми. Так, сексуальное злоупотребление детьми часто встречается у учителей и нянек просто потому, что им предоставляются для этого наиболее благоприятные случаи. У душевнобольных же соответствующее отклонение встречается только в усиленной форме или стало исключительным, заняв место нормального сексуального удовлетворения.

Такое примечательное соотношение сексуальных вариаций на шкале от здоровья до душевной болезни заставляет задуматься: казалось бы, нуждающийся в объяснении факт служит указанием на то, что душевные движения половой жизни в пределах нормы хуже всего подчиняются высшим видам душевной деятельности.

Кто душевно ненормален в каком бы то ни было отношении — социальном, этическом, — всегда является таким же в своей сексуальной жизни. Однако есть много ненормальных в сексуальной жизни и во всех остальных пунктах соответствующих среднему человеку, не отставших от культурного развития, в котором слабым пунктом остается сексуальность.

Остановимся на таком взгляде, что под влиянием многочисленных условий у многих индивидов род и ценность сексуального объекта отступают на задний план. Существенным и постоянным в половом влечении является что-то другое. Это самый общий результат рассуждений. Между тем самое глубокое различие между сексуальной жизнью в древнем мире и нашей состоит, пожалуй, в том, что античный мир ставил акцент на самом влечении, а мы переносим его на объект влечения. Древние уважали влечение и готовы были облагородить им и малоценный объект, между тем как мы низко оцениваем проявление влечения самого по себе и оправдываем его достоинствами объекта.

 

ОТКЛОНЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ СЕКСУАЛЬНОЙ ЦЕЛИ

 

Соединение гениталий в акте, называемом совокуплением, ведущим к разрешению сексуального напряжения и к временному угашению сексуального влечения (удовлетворение, аналогичное насыщению при голоде), считается нормальной сексуальной целью. Между тем и уже при нормальном сексуальном процессе можно заметить те самые зачатки, развитие которых ведет к отклонениям, известным как  инверсии.

Предварительной сексуальной целью считается такой промежуточный (лежащий на пути к совокуплению) процесс отношения к сексуальному объекту, как ощупывание и разглядывание его. Такие действия, с одной стороны, сами по себе дают наслаждения, с другой стороны, они повышают возбуждение, которое должно длиться до достижения окончательной сексуальной цели.

Одно определенное прикосновение — взаимное прикосновение слизистой оболочки губ (поцелуй) — получило у многих народов (в том числе и высоко цивилизованных) высокую сексуальную ценность. При этом соприкасающиеся части тела не относятся к половому аппарату, а составляют вход в пищеварительный канал. Этот факт создает возможность установления связи между перверсией (извращением) и нормальной сексуальной жизнью и классификации перверсий.

Перверсии представляют собой:

переход за анатомические границы частей тела, предназначенных для полового соединения;

или остановку на промежуточных отношениях к сексуальному объекту, в норме быстро проходящую на пути к окончательной сексуальной цели.

(Перверсия в переводе с латинского означает «извращенный», речь идет о нарушениях направленности полового влечения. — Ред.)

 

I. ЗА АНАТОМИЧЕСКИМИ ГРАНИЦАМИ

Желанная цель сексуального влечения в самых редких случаях ограничивается гениталиями, а распространяется на все тело сексуального объекта и имеет тенденцию охватить все ощущения, исходящие от него. Та же переоценка распространяется на психическую область и проявляется как логическое ослепление (слабость суждения) в отношении душевных проявлений и совершенств сексуального объекта, это и готовность подчиниться и поверить всем его суждениям.

Доверчивость любви становится, таким образом, важным, если не самым первичным источником авторитета. Здесь следует напомнить о готовности гипнотизируемых подчиниться и поверить гипнотизеру, что заставляет предполагать, что сущность гипноза надо видеть в бессознательной фиксации либидо на личность гипнотизера (посредством мазохистского компонента сексуального влечения). Ференци связал этот признак внушаемости с отцовским «комплексом» («Jahrbuch fur psychoanalytische und psychopathologische Forschungen», 1909).

Именно эта переоценка способствует тому, что другие части тела избираются сексуальной целью, так как плохо гармонируют с таким ограничением сексуальной цели, как соединение одних только гениталий. Однако необходимо заметить, что сексуальная переоценка развита не во всех механизмах выбора объекта и что ниже мы познакомимся с другим, более непосредственным объяснением сексуальной роли других частей тела. Момент «голода», который приводится Хохе и Блохом для объяснения перехода сексуального интереса с гениталий на другие части тела, по-видимому, лишен этого значения. Различные пути либидо с самого начала относятся друг к другу как сообщающиеся сосуды, и необходимо считаться с феноменом коллатеральных (обходных) течений.

Значение сексуальной переоценки лучше всего изучать у мужчины, его любовная жизнь доступна исследованию, между тем как любовная жизнь женщины вследствие культурных искажений и отчасти ее конвенциональной скрытности и неоткровенности погружена еще в непроницаемую тьму. Как правило, у женщин не замечается сексуальной переоценки мужчин, но она почти всегда присутствует по отношению к своему ребенку.

Сексуальность слизистой оболочки рта и губ

Применение рта как сексуального органа считается перверсией, если губы или язык одного лица приходят в соприкосновение с гениталиями другого. Но не в том случае, если слизистые оболочки рта обоих лиц прикасаются друг к другу в поцелуе. В этом исключении и заключается норма.

Кому противны другие приемы перверсий, употребляемые, вероятно, с самых древних доисторических времен, тот поддается при этом явному чувству отвращения, которое не допускает принятия такой сексуальной цели. Но граница этого отвращения чисто условна: кто со страстью целует губы красивой девушки, тот, может быть, только с отвращением сможет воспользоваться ее зубной щеткой. Даже если нет никаких оснований полагать, что полость его собственного рта чище, чем рот девушки.

Внимание привлекается к моменту отвращения, которое мешает либидозной переоценке сексуального объекта. В свою очередь либидо преодолевает отвращение. В отвращении хотят видеть одну из сил, которые привели к ограничению сексуальной цели. Обычно влияние этих ограничивающих сил до гениталий не доходит, но не подлежит сомнению, что и гениталии другого пола сами по себе могут быть предметом отвращения (такое поведение — характерная черта всех истеричных больных, особенно среди женщин). Сила сексуального влечения проявляется и в преодолении этого отвращения.

Сексуальность заднего прохода

Становится очевидным, что именно отвращение налагает печать перверсии на сексуальную цель при пользовании задним проходом. Но оправдание этого отвращения тем, что названная часть тела служит выделениям и соприкасается с самым отвратительным, с экскрементами, не более убедительно, чем то, которым истеричные девушки объясняют свое отвращение к мужским гениталиям, дескать, они служат для мочеиспускания.

Сексуальная роль слизистой оболочки заднего прохода абсолютно не ограничивается совокуплением между мужчинами: оказываемое ей предпочтение не является чем-то характерным лишь для инвертированного чувствования. Наоборот, по-видимому, педерастия у мужчин своим существом обязана аналогии полового акта с женщиной, а при общении инвертированных скорее взаимная мастурбация является сексуальной целью.

Сексуальность других частей тела

В качестве сексуальной цели другие части тела не представляют собой во всех возможных вариантах нечто принципиально новое и ничего не прибавляют к нашему знанию о половом влечении. В этом проявляется лишь намерение полностью овладеть сексуальным объектом.

Но наряду с сексуальной переоценкой при анатомическом переходе- границ половых частей проявляется еще один момент, который с общепринятой точки зрения кажется странным. Так, некоторые части тела, всегда встречающиеся в этих приемах, — слизистая оболочка рта и заднего прохода — как бы притязают на то, чтобы их воспринимали как гениталии и поступали с ними соответственно этому.

Далее мы узнаем, что это притязание оправдывается самим развитием сексуального влечения, а в симптоматике некоторых болезненных состояний оно и осуществляется.

Фетишизм

Особое впечатление производят те случаи, в которых нормальный сексуальный объект заменен имеющим к нему отношение, однако совершенно непригодным в качестве нормальной сексуальной цели. Согласно принципам классификации сексуальных отклонений следовало бы упомянуть об этом ранее, в связи с отклонениями в отношении сексуального объекта. Но это явление, связанное с отказом от сексуальной цели, объясняется сексуальной переоценкой.

Обычно заменой сексуального объекта служит часть тела, в общем мало пригодная для сексуальных целей (нога, волосы), или неодушевленный объект, имеющий вполне определенное отношение к сексуальному объекту, скорее к сексуальности (части одежды, нижнее белье). Такая замена правомерно приравнивается к фетишу, в котором дикарь воплощает своего бога.

Переход к фетишизму с отказом от нормальной или извращенной сексуальной цели требует присутствия фетишистского условия в сексуальном объекте для достижения сексуальной цели (может быть, определенный цвет волос, платья, даже телесные недостатки). Ни одна вариация сексуального влечения, граничащая с патологическим, не имеет таких странностей в вызываемых ею явлениях.

Известное снижение стремления к нормальной сексуальной цели является, по-видимому, необходимой предпосылкой для всех случаев, в частности, слабость сексуального аппарата, зависящая от конституционных условий. Психоанализом доказано явление сексуального запугивания в раннем детстве как случайного условия, оттесняющего от нормальной сексуальной цели и побуждающего к ее замене.

Известная степень такого фетишизма свойственна всегда нормальной любви, особенно в тех стадиях влюбленности, в которой нормальная сексуальная цель кажется недостижимой, а достижение ее невозможным. Патологическим он становится только тогда, когда стремление к фетишу зафиксировалось сильнее, чем при обычных условиях, и заняло место нормальной цели, и далее, когда теряется связь фетиша с определенным лицом и он становится единственным сексуальным объектом.

Таковы вообще условия перехода этого варианта полового влечения в патологическое отклонение

Как утверждал Бине, впервые, а впоследствии и было доказано, в выборе фетиша сказывается непрекращающееся влияние воспринятого большей частью в раннем детстве сексуального впечатления. Это можно сравнить с известным постоянством любви нормального человека и j особенно ясно в случаях, когда выбор сексуального объекта обусловлен только фетищем.

Более глубокое психоаналитическое исследование привело к правильной критике такого утверждения. Относящиеся сюда наблюдения содержат первое столкновение с фетишем, уже привлекающим сексуальный интерес. Между тем, из; сопровождающих обстоятельств нельзя понять, каким образом фетиш овладел этим интересом, то есть стал сексуальным. Кроме того, подобные сексуальные впечатления «раннего детства» после 5—6-го года заставляют сомневаться, могут ли еще в таком позднем возрасте заново образоваться патологические фиксации.

Истинное положение вещей состоит в том, что за первым воспоминанием о появлении фетиша кроется погибшая и забытая фаза сексуального развития, которая заменена фетишем как «покрывающим; воспоминанием». Остатком и осадком ее и является фетиш. Поворот этой совпадающей с первыми детскими годами фазы развития в йаправлении фетишизма, да и выбор самого; фетиша определяются особенностями конституции.

В других случаях к замене объекта фетишем ведет символический ход мыслей, большей частью неосознанный данным лицом.    

Пути такого рода мыслей не всегда можно доказать с уверенностью. Если нога представляет собой, как Известно, древний сексуальный символ в мифах, соответственно этому ботинок или туфля является символом женского гениталий. Также и мех обязан своей ролью фетиша ассоциации с волосами на женских гениталиях, однако эта символика, очевидно, не; всегда зависит от сексуальных переживаний детства.

Психоанализ заполнил изъян в понимании фетишизма, показав значение утерянного благодаря вытеснению копрофильного наслаждения от обоняния при выборе фетиша. Нога и волосы представляют собой сильно пахнущие объекты, становящиеся фетишами после отказа рт ставших неприятными обонятельных ощущений. В перверсии, состоящей из фетишизма ноги, сексуальным объектом всегда является грязная, дурно пахнущая нога.

Другой материал для объяснения предпочтения, оказываемого ноге как фетишу, вытекает из инфантильных (детских) сексуальных теорий: нога заменяет недостающий penis у женщины. В некоторых случаях фетишизма ноги удалось доказать, что направленное первоначально на гениталии влечение к подглядыванию — снизу приблизиться к своему объекту, благодаря запрещению и вытеснению сохранило ногу или башмак как фетиш. Женские гениталии, в соответствии с детскими представлениями, рисовались воображению как мужские.

 

II. ФИКСАЦИИ СЕКСУАЛЬНЫХ НАМЕРЕНИЙ

Все внешние и внутренние условия, затрудняющие или отдаляющие достижение нормальной сексуальной цели, такие как импотенция, дороговизна сексуального объекта или опасность сексуального акта, поддерживают склонность задержаться на подготовительных актах и образовать из них новые сексуальные цели, которые могут занять место нормальных.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что самые странные из этих новых целей все же намечаются, по-видимому, еще в нормальном поведении.

Ощупывание и разглядывание

В известной мере ощупывание сексуального объекта необходимо для достижения нормальной сексуальной цели. Общеизвестно также, что источником наслаждения и новой энергии, с другой стороны, становится кожа благодаря ощущениям от прикосновения сексуального объекта. Поэтому если только половой акт развивается дальше, задержка на ощупывании вряд ли может быть причислена к перверсиям. То же и с разглядыванием, сводящимся в конечном счете к ощупыванию.

Визуальное впечатление осуществляется тем же путем, каким чаще всего пробуждается либидозное возбуждение. Естественный отбор направляет развитие в сторону красоты сексуального объекта, а прогрессирующее вместе с культурой прикрывание тела будит сексуальное любопытство, которое обнажением запрещенных показу частей тела стремится дополнить для себя сексуальный объект.

Но это любопытство может быть отвлечено на художественные цели («сублимировано»), если удается отвлечь интерес от гениталий и направить его на все тело в целом. Задержка на этой промежуточной сексуальной цели подчеркнутого сексуального разглядывания свойственна в известной степени большинству нормальных людей. Она дает им возможность направить известную часть своего либидо на высшие художественные цели.

Кажется, не подлежит сомнению, что понятие «красивое» коренится в сексуальном возбуждении и первоначально означает возбуждающее сексуально («прелести»). С этим в связи находится тот факт, что гениталии, вид которых вызывает самое сильное сексуальное возбуждение, никогда собственно не находят «красивыми».

Перверсией страсть к подглядыванию становится лишь, если она:

ограничивается исключительно гениталиями;

связана с преодолением чувства отвращения (подглядывание при отправлениях функций выделения);

вместо подготовления нормальной сексуальной цели вытесняет ее.

Последнее ярко выражено у эксгибиционистов, которые могут показывать свои гениталии даже для того, чтобы в награду получить возможность увидеть гениталии других. Как и у большинства других, психоанализ открывает у этой перверсии неожиданное многообразие мотивов и значений. Навязчивость эксгибиционизма, например, сильно зависит еще от кастрационного комплекса, благодаря которому в таком случае постоянно подчеркивается цельность собственных (мужских) гениталий и повторяется детское удовлетворение по поводу отсутствия такого органа в женских гениталиях.

Силой, противостоящей страсти к подглядыванию и иногда даже побеждающей ее, является стыд (как в предыдущих отклонениях — отвращение). В извращенном стремлении к разглядыванию и показыванию себя проявляется весьма примечательная черта: сексуальная цель при этом выражена в двоякой форме: вактивной и пассивной. Это важно учесть для понимания садомазохизма.

Садизм и мазохизм

Крафф-Эбингом склонность причинять боль сексуальному объекту и противоположная ей названы в обеих формах этой перверсии активной и пассивной, садизмом (активная форма) и мазохизмом (пассивная). Другие авторы предпочитают более узкое обозначение (алголагния — от греческих слов «боль» и «сладострастие»), подчеркивающее наслаждение от боли, жестокость. Между тем в названиях садизм и мазохизм на первый план выдвигаются всякого рода унижения и покорность.

Корни активной алголагнии, садизма, в пределах нормы легко доказать: сексуальность большинства мужчин содержит примесь агрессивности, склонности к насильственному преодолению, биологическое значение которого состоит, вероятно, в необходимости преодолеть сопротивление сексуального объекта еще и иначе, — не только посредством актов ухаживания. В таком случае садизм соответствовал бы ставшему самостоятельным (преувеличенному, выдвинутому благодаря сдвигу на главное место) агрессивному компоненту сексуального влечения.

Понятие садизма, в обычном применении этого слова, колеблется между только активным и затем насильственным в отношении сексуального объекта и исключительно неразрывной связью удовлетворения с подчинением его и терзанием. Строго говоря, только последний, крайний случай имеет право считаться перверсией.

Также и понятие «мазохизм» объемлет все пассивные отношения к сексуальной жизни и к сексуальному объекту, крайним выражением которых является неразрывная связь удовлетворения с переживанием физической и душевной боли, причиненной сексуальным объектом. Мазохизм как перверсия, по-видимому, дальше отошел от нормальной сексуальной цели, чем противоположный ему садизм, и можно сомневаться в том, появляется ли он когда-нибудь первично или развивается всегда из садизма, благодаря преобразованию.

Часто бывает очевидным, что мазохизм представляет собой только продолжение садизма, обращенного на собственную личность, которая временно заменяет место сексуального объекта. Клинический анализ крайних случаев мазохистской перверсии обнаруживает совокупное влияние большого числа преувеличивающих установку моментов (кастрационный комплекс, сознание вины). Преодолеваемая при этом боль подобна отвращению и стыду, оказывающим сопротивление половому влечению (либидо).

Садизм и мазохизм занимают особое место среди перверсий, так как лежащая в основе их противоположность активности и пассивности принадлежит к наиболее общим характерным чертам сексуальной жизни. История культуры вне всякого сомнения доказывает, что жестокость и половое влечение связаны самым тесным образом. Но для объяснения этой связи дальше подчеркивания агрессивного момента либидо дело не идет. По мнению ряда авторов, примешивающаяся к сексуальному влечению агрессивность, собственно, является остатком каннибальских вожделений: в ней реализуется овладение, служащее удовлетворению другой, появляющейся на ранних стадиях сексуального развития мощной потребности.

Высказывалось также мнение, что всякая боль сама по себе содержит возможность ощущения наслаждения. Создается впечатление, что объяснение этой перверсии никоим образом не может считаться удовлетворительным, и возможно, здесь несколько душевных стремлений соединяются в одном эффекте.

Наиболее разительная особенность этой перверсии заключается, однако, в том, что как пассивная, так и активная ее формы всегда встречаются у одного и того же лица совместно. Кто получает наслаждение, причиняя другим боль в половом отношении, тот также способен испытывать наслаждение от боли, которая причиняется ему от половых отношений.

Садист всегда одновременно и мазохист, хотя активная или пассивная сторона этой перверсии у него сильнее выражена и может представлять собой преобладающее сексуальное проявление.

Таким образом, некоторые из перверсий встречаются парами противоположностей, и принимая во внимание материал, который будет приведен ниже, этому необходимо придать большое теоретическое значение. Далее совершенно очевидно, что существование пары противоположностей — садизм-мазохизм — нельзя объяснить непосредственно или только примесью агрессивности. Более того, возникает искушение поставить в связь эти одновременно существующие противоположности с бисексуальной противоположностью мужского и женского (значение которой в психоанализе сводится к противоположности между активным и пассивным).

 

3. ИЗВРАЩЕНИЯ КАК ТАКОВЫЕ

Впервые изучавшие перверсии врачи, на резко выраженных случаях и при особых условиях, были, разумеется, склонны приписать им характер болезни или дегенерации, как это было и с отклонениями (инверсиями). В случае извращений легче признать такой взгляд неправильным.

Так, ежедневный опыт показывает, что большинство этих нарушений (по крайней мере, наименее тяжелые из них) являются нередко составной частью сексуальной жизни здорового, который воспринимает их так, как и другие интимности. Там, где обстоятельства благоприятствуют этому, любой нормальный может заменить на некоторое время нормальную сексуальную цель такой перверсией, или поддаться ей наряду с нормой. У всякого здорового человека имеется какое-либо состояние в отношении нормальной сексуальной цели, которое можно назвать перверсией, и достаточно уже такой общей распространенности, чтобы доказать нецелесообразность употребления в качестве упрека названия «извращение».

Именно в области сексуальной жизни возникают неразрешимые трудности, когда хотят провести резкую границу между вариантами в пределах физиологической нормы и болезненными симптомами.

В некоторых перверсиях качество новой сексуальной цели все же таково, что требует особой оценки: они по содержанию своему настолько удаляются от нормального, что невозможно не объявить их «болезненными» (патологическими), особенно те из них, в которых сексуальное влечение проявляет изумляющее преодоление сопротивлений себе (стыда, отвращения, жути, боли) — облизывание кала, насилование трупов.

Но и в этих случаях нельзя с полной уверенностью считать, что преступники окажутся лицами с иными тяжелыми ненор-мальностями или душевнобольными. Здесь не уйти от факта, что лица, обычно ведущие себя как нормальные, только в области сексуальной жизни, оказываясь во власти самого безудержного из всех влечений, проявляют себя как больные. Напротив, за явною ненормальностью в других жизненных отношениях всегда обычно открывается на заднем плане ненормальное сексуальное поведение.

В большинстве случаев болезненный характер перверсии определяется не содержанием новой сексуальной цели, а отношением к нормальному. Так, если перверсия проявляется не наряду с нормальными сексуальной целью и объектом (когда благоприятные условия способствуют нормальному, а неблагоприятные препятствуют ему), а при всяких условиях вытесняет и заменяет нормальное, следовательно, больше всего оснований к тому, чтобы рассматривать ее как болезненный симптом — в исключительности и фиксации перверсии.

Психическое извращение

В отношении именно самых отвратительных перверсий следует признать наибольшее участие психики в извращении сексуального влечения. Такую душевную работу в смысле идеализации влечения нельзя не оценить, несмотря на его отвратительные проявления. Всемогущество любви, быть может, нигде не проявляется так сильно, как в этих ее «заблуждениях». В сексуальности самое высокое и самое низкое всюду теснейшим образом связаны («с небес через мир в преисподнюю»).

 

ВЫВОДЫ

 

При изучении перверсии (извращения) мы пришли к взгляду, что сексуальному влечению (либидо) приходится бороться с такими душевными силами, как сопротивление, среди которых яснее всего выделяются стыд и отвращение. Можно предположить, что эти душевные силы сдерживающи: принимают участие в том, чтобы сдержать либидо в пределах, считающихся нормальными. И если они развились в индивиде раньше, чем сексуальное влечение достигло полной своей мощи, то, вероятно, дали определенное направление его развитию.

Эти сдерживающие сексуальное развитие силы — отвращение, стыд, мораль, — необходимо, с другой стороны, рассматривать исторически, как свидетельство внешних задержек, которые испытало сексуальное влечение в психогенезисе человека. Можно наблюдать, как в развитии отдельного человека они появляются в свое время сами по себе под влиянием воспитания и стороннего влияния.

Далее мы узнаем, что некоторые из исследованных перверсий становятся понятными только при совпадении некоторых мотивов, а если они допускают разложение при анализе, то должны быть сложными по своей природе. Это может послужить намеком на то, что и само сексуальное влечение, возможно, состоит из компонентов, которые вновь отделяются от него в виде перверсии.

Забегая вперед относительно развития перверсии, заметим, что есть основание предполагать, что до фиксации их совершенно также, как и при фетишизме, имели место зачатки нормального сексуального развития. До сих пор психоаналитическое исследование могло в отдельных случаях показать, что и перверсия является осадком от развития Эдипова комплекса, после вытеснения которого снова выступают самые сильные врожденные компоненты сексуального влечения.

 

<<< Содержание номера             Следующая статья >>>

 

©2009 Saxum.ruэлектронная библиотека медицинской литературы
Яндекс.Метрика