Клавдий Гален

О назначении частей человеческого тела

Эклектизм Галена в известной мере был следствием огромной трудности задачи, которую он перед собой поставил. Задача эта осложнялась тем, что он должен был сочетать в своих трудах не только медицинские, но и философские взгляды — учение о трех духовных элементах, трех душах — растительного, животного и рационального, имеющегося лишь  у человека.

Деятельность Галена, признанного еще при жизни, была выдающейся и плодотворной. До него нн один ученый-медик даже не пытался сделать то, что сделал он: разработал, обосновал законченную систему медицинских взглядов, охватывающую все медицинские проблемы,— анатомию и физиологию, понимание болезни и терапии, профилактику заболеваний. У Галена можно найти ответы на все вопросы современной ему медицины. Более того, он пытался дать ответ на те вопросы, которые по уровню знаний того времени еще нельзя было правильно решить. Единство подхода, систематичность, логичность при решении частных вопросов, исходя из общих предпосылок,'— вот что характеризует идейные позиции Галена в медицине. Он вобрал, переработал опыт всех предыдущих поколений.

Успех Галена затмил даже величие Гиппократа. На протяжении 1500 лег взгляды, оценка, мнение Галена были непререкаемым законом, не подлежащим критике и обсуждению. Даже явные ошибки Галена не подлежали исправлению: тексты его на протяжении многих веков были большим доказательством, чем на- i глядный пример. В споре о преимущест- \ вах личного наблюдения учениками Ибн-Сины (Авиценна) было упомянуто о груде непохороненных тел, погибших от голода. Некто Абд ал-Латиф поехал посмотреть это скопище 40 000 трупов и скелетов. Подняв челюсть с земли, он не поверил своим глазам: Гален писал, что нижняя челюсть состоит из двух костей, а Абд ал-Латиф видел только одну. Он просмотрел 250 челюстей, показал их другим врачам, и все согласились, что нижняя челюсть состоит из одной кости. Его-открытие было почти равносильно святотатству: в своей книге он доказывал, ' что Гален мог ошибиться. Галилей писал об одном схоласте, который, будучи у анатома и увидев, что нервы исходят и» мозга, а не из сердца, как утверждал Аристотель, сказал: «Вы мне показали так ясно и убедительно, что не будь в тексте Аристотеля сказано прямо противоположное, я должен был бы согласиться с вами». Критиковать Галена позволил   себе   лишь   другой   выдающийся медик — Ибн-Сина (Авиценна), он не побоялся указать на его ошибки.

Очень точно и правильно Данте, сам стоявший на грани двух эпох — средневековья и нового времени,— в «Божественной комедии» поместил Галена между Гиппократом и Авиценной — это не только хронологически верно, но и верно с позиций истории науки: Гален стоял на грани двух миров, двух эпох.

Борьба между пониманием медицины как искусства и взглядом на медицину как на науку, сказавшаяся еще в полемике между Косской и Книдской школами, Галеном была «снята», если применить философский термин к развитию наук. Гален трактовал медицину как науку, не отказываясь от того верного и ценного в трактовке медицины как искусства, что давал Гиппократ и его последователи. В этом умелом сочетании двух ранее противоборствующих тенденций — одна из причин невиданного в истории медицины успеха Галена.

Справедливы слова, которыми Т. Мей-ер-Штейнег заканчивает свою характеристику Галена: «Поколениям позднейших врачей Гален представляется чем-то вроде бассейна, вобравшего в себя знания и опыт всех врачей древности; вся вековая тина осела в нем на дно и сверху мы видим прозрачное зеркало кристаллически чистой воды, из которой можно черпать без всякого труда». Сказанное относится не только к чисто медицинским взглядам Галена, но и к его естественно-историческим взглядам, которые нельзя оторвать от медицинских — естествознание в его время еще не выделилось из медицины, и взгляды и деятельность ученого-медика, врача-практика можно понять, лишь рассматривая его естественно научные представления.

Двойную работу проделал Гален в-в своих многочисленных трудах: с одной стороны, он систематизировал, свел в некий кодекс основные положения античной медицины и, с другой стороны, дал этой сводке новое основание в виде анатомии и физиологии. В этом — его величайшая заслуга и одновременно в этом же — корни тех противоречий, с которыми каждый исследователь наследия Галена-встречается: ценность, научность, убедительность анатомических и физиологических взглядов Галена очень неравнозначны. Насколько убедительна и обоснована анатомия, настолько путана, фантастична, умозрительна и противоречит фактам его физиология. Анатомия Галена была значительным шагом вперед; физиология его повторяла все заблуждения древних.

Возможно, что в этом следует искать и причину тех противоречивых оценок Галена, которые нетрудно обнаружить в литературе. Одни говорят о научном гении Галена, другие, называя Гиппократа гением, говорят о том, что Гален— талант. Ш. Даремберг, много и плодотворно изучавший труды и деятельность Галена, писал, что «он обладал всеми качествами высокого ума, ему только недоставало гениальности». С этим соглашается и Ю. Каннабих: «Если Гиппократа, несмотря на мифический туман, окружающий его жизнь и личность, следует назвать одним из гениев человечества, г? Галена можно определить как разносторонний и яркий талант. Здание, воздвигнутое     им — Corpus      Galenicum,—

-    Клавдий Гален - стоит в конце длинного пути, пройденного классической медициной, подобно тому как Corpus Hippocraticum возвышается в самом его начале».

Галену следовали, у него учились, из его концепций исходили. Авторитет Галена в последующих веках поддерживается как уважением к его знаниям, дооы-тым при помощи эксперимента, так и авторитетом католической церкви, возвеличившей многие наиболее реакционные стороны учения Галена и его ошибки. Д. Бернал, определяя место ученого в истории науки, писал о мировоззрении ученых средневековья: «Сам по себе человек представлял собой маленький мир — микрокосмос. Деятельность этого мирка была тщательно разработана греческими врачами, кончая Галеном, чье описание органов человеческого тела стало таким же каноном, как и птолемеево описание небес»; Нелегко выяснить, понять корни, причины этого гигантского, удивительного успеха.

Следует напомнить высказывание Маркса о том, что наука движется успешнее, если она примыкает к практике и философии.  Для деятельности  Галена характерно внимание и к тем новым требованиям, которые выдвигает жизнь, и к философии. Успех этот зависел не только от личности Галена, не только от его мировоззрения и теоретических позиций, но и от сложного переплетения многих причин и    факторов,    корни    которых    следует искать в общественных условиях, в истории философии и медицины, в интересах и потребностях господствующих классов. Чем объясняются успехи Галена, его всеобщее признание и длительная гегемония   в   медицине?    Конечно,   личные качества врача и ученого имели огромное значение.    Талантливый,   разносторонне образованный ученый и хороший врач, он прошел большую школу и у себя в Пер-гаме,   и  в   годы  странствований,   когда посетил  многие  медицинские  центры — Смирну и Коринф, Ликию и Палестину; наконец, он долгое  время жил в Александрии — центре    тогдашнего    ученого мира.

Гален имел большую практику (6 лет) в школе гладиаторов, которая очень обогатила его: он мог видеть разнообразные травмы, наблюдать больных и раненых, следить за течением различных болезней. Естественно, что ученый с такой подготовкой, с такими данными отразил в своих трудах новые закономерности, новые явления. К тому же большие возможности открывала перед ним и его должность придворного врача, сначала императора Марка Аврелия, а затем его сына Коммода. Однако только личными заслугами и качествами выдающегося врача и ученого нельзя объяснить то совершенно исключительное в сущности единственное в истории медицины положение,  которое Гален завоевал.

Общественные условия, социальный заказ государственных классов — вторая причина. Наука — служанка богословия; на протяжении многих веков этот тезис был основным и определяющим. В мировоззрении Галена было много такого, что церковь могла взять на вооружение. Идеалистическая трактовка жизненных явлений пронизывает все труды. Галена и, в частности, книгу «О назначении частей человеческого тела». Уже на первой странице книги можно прочесть: «Назначение всех этих частей находится в зависимости от души. Ведь тело есть орудие души, и поэтому одни и те же части тела являются очень непохожими, одни на другие у различных животных, так же как и их души».

Вместе с тем мировоззрение Галена противоречиво. Вопреки тому, что сам он себя провозглашает учеником и последователем Платона, тенденция и элементы материалистические проявляются в его взглядах и деятельности.

Мировоззрение Галена в целом изучено еще очень недостаточно, несмотря на то что литература, ему посвященная, огромна. Значительная часть исследователей, излагая во всех подробностях медицинские взгляды и позиции Галена, иногда к этому присоединяет ссылки, реже разбор частных естественнонаучных моментов, почти совершенно не касаясь основ его мировоззрения, а нередко намеренно замалчивая эту сторону дела. В большинстве случаев при изложении взглядов Галена ограничиваются тем, что подчеркивают его идеалистические догмы и утверждения, его верность объективному идеализму Платона, и закрывают глаза на все то, что в трудах п взглядах Галена противоречит этому однолинейному, упрощенному толкованию. Следует заметить, что на протяжении золгой жизни взгляды Галена менялись. Нередко в очень многочисленном литературном наследии по одному и тому же вопросу им высказывались два и больше достаточно противоречивых мнения.

Научная трагедия Галена состоит в том, что будучи знающим, талантливым исследователем, замечательным медиком, он подчинил себя идеалистической философии. Но это было бы полбеды,— хуя.е, что подобно тому, как, по словам 3. И. Ленина, «поповщина убила в Аристотеле живое и увековечила мертвое» 1, последующие поколения медиков под влиянием католической церкви развивали, подчеркивали слабые, реакционные стороны учения Галена. Гален вошел з медицину в искаженном виде, и нужно много усилий для того, чтобы из-под доследующих напластований выявить его истинные взгляды, обнаружить истинные научные и философские позиции.

«Богу подобен врач-философ»,— этот афоризм отражает точку зрения древних. Гиппократ требовал внести философию в медицину и медицину — в философию,— ведь врач-философ богоравен. Из истории философии известно, что многие медики были сильны и в философии. Цельс писал: «Многие учителя мудрости, как нам известно, были также искусны в медицине. Славнейшие же из таких — Пифагор, Эмпедокл  и  Демокрит».

«Хороший врач должен быть философом»— это утверждение Галена многократно на протяжении веков цитировалось и повторялось. Разностороннюю философскую подготовку получил и сам Гален. Из его биографии известно, что он готовился к деятельности философа, но по случайной причине — неблагоприятно был истолкован один его сон — он стал медиком, хотя всю жизнь много занимался философией.и сохранил к ней интерес. Под руководством отца, известного греческого архитектора Никона, еще у себя на родине в Пергаме Гален получил хорошее философское образование. Он изучал греческую и римскую философию, ТРУДЫ четырех важнейших школ его времени: стоической, платоновской, перипатетической и эпикурейской. Его руководителями были философы Эвдем и Александр Дамаскин. Ни одна из школ не получила у него предпочтения, и лишь изучив философию, он начал изучать врачебное искусство.

Сохранились указания на то, что Гален посещал чтения платоника Кая, стоика и перипатетика Аспазия ученика Фи-лопатора, далее, уже в Смирне, занимался у философа Альбина — последователя Платона.

Может быть, именно потому, что учителями молодого Галена были представители разных философских школ, он не стал последователем ни одной из них. По-видимому, учению перипатетиков он отдавал предпочтение и называл Аристотеля своим великим учителем. Эклектик, склонявшийся к перипатетической философии, будет довольно точным определением.

Как философ, Гален—как это ни странно — получил признание раньше, чем пак медик. Г. Гезер подчеркивает, что при жизни Галена и в первое время после смерти сочинения его пользовались весьма небольшим вниманием: этому мешали их необыкновенный объем и утомительное многословие. Далее, большим препятствием в их распространении было то, что Гален навлек на себя ненависть современных ему господствовавших школ — методической  и  эмпирической.

В логике Гален следовал Аристотелю. Об этом свидетельствует дошедший до нас (многие сочинения Галена, как известно, сгорели во время пожара храма Мира в Риме, где они хранились в библиотеке) трактат Галена «О софистических способах выражения». Гален ввел в логику Аристотеля четвертую фигуру силлогизма. А. О. Маковельский в «Истории логики» (1967) отмечает, что «в философии Гален стремился объединить учение Платона и Аристотеля. Он выступил в качестве последователя аристотелевской логики и способствовал ее распространению. В частности, Гален выступал против логики стоиков. Он критиковал Хрисиппа за то, что тот никогда не пользовался категорическим силлогизмом и отвергал аристотелевское учение о фигурах и модусах категорического силлогизма. По сообщению Аверроэса, Гален впервые выделил в особую четвертую фигуру категорического силлогизма те пять модусов, которые   Теофрастом   были   добавлены к первой аристотелевской фигуре. Гален специально исследовал сложные силлогизмы (полисиллогизмы) из трех посылок с четырьмя терминами и установил для них четыре фигуры».

Далее автор указывает, что в отличие от Аристотеля Гален большое значение придавал применению эмпирического метода в науках. Он развивал учение о трех основных принципах эмпирической медицины. Эти принципы — прямое наблюдение, воспоминание о прошлых наблюдениях и индуктивное умозаключение от сходного к сходному. Вместе с тем Гален критиковал эмпириков за их пренебрежительное отношение к логике Аристотеля. Логика Галена и его современника Секста Эмпирика была связана с развитием медицины.

В Риме, куда Гален приехал уже сложившимся врачом в 164 г., к этому времени усилилось эллинистическое влияние — все шире распространялся греческий язык и вместе с ним греческая образованность. Философия успешно развивалась. Это развитие определялось борьбой материализма и идеализма; говоря словами В. И. Ленина: линии Демокрита и линии Платона. Гален жил в Риме в период, когда царствовал император Марк Аврелий Антонин (121—180), сторонник стоической философии; его трактат «Самому себе», проникнутый пессимизмом, отражал кризис, упадок рабовладельческого общества, из которого Марк  Аврелий  не   видел   выхода.

Идеалистический характер мировоззрения Галена был обусловлен состоянием римского общества и процессами, в нем происходившими. Противоречия рабовладельческого общества — напряженная классовая борьба рабов против рабовладельцев — выливались в вооруженные   восстания.   Помимо   основного конфликта, ожесточенная борьба велась между плебеями и патрициями, между бедным крестьянством и порабощенными народами и эксплуататорами — хозяевами рабовладельческого общества. Римская империя склонялась к упадку. Все это и определяло характер идеологической борьбы и позиции ведущих философов.

В основных вопросах философии Га-лен был последователем Платона и Аристотеля. Анатомические, физиологические и медицинские взгляды Галена опирались на философию Платона, объединялись его идеями. Это относится и к конкретным медицинским утверждениям Галена, и к его гносеологическим подходам при изучении явлений. Например, Га-лен, следуя Платону, утверждал, что чувства не могут быть источником истинного знания, что оно доступно только разуму.

Мировоззрение Галена, его взгляды на мир, природу, человека поражают противоречивостью: перемешиваются трезвые суждения пытливого ученого, твердо выбравшего эксперимент как путь для изучения явлений человеческого тепа, п слепая вера, с которой он принимает утверждения Аристотеля или Платона, противоречащие его опыту, его взглядам.

Определяющим и главным в естественноисторических вглядах Галена является телеология.

Причинное объяснение мира, выяснение причин изучаемых явлений на ранней стадии развития науки далеко не всегда было возможно. Телеология — антинаучное, идеалистическое мистико-религиозное философское учение об изначальной целесообразности, целенаправленности всех явлений природы, управляемых божеством. Основной тезис сторонников этого учения: всякое развитие осуществляет заранее предопределенную цель; иными словами телеология является предпосылкой религиозного мировоззрения. Именно целесообразностью телеология объясняет и взаимосвязь, и закономерность явлений природы. В природе, якобы, господствует не причинность, а целесообразность, утверждают сторонники этой точки зрения. Телеология — основа рассуждений, доказывающих бытие бога, стремящихся привести в спстему и обосновать религиозные догмы.

«Природа ничего не делает без цели»,— этот тезис Аристотеля положен был Галеном в основу его естественнонаучных воззрений. Одновременно с убеждением, что в природе все имеет цель, заранее предусмотренную творцом, Га-лен утверждал, что «все, что создано природой,  превосходно».

Восхваление Демиурга-творца — частая тема многих трудов Галена. Так, он писал о священной речи, «которую я посвящаю как настоящий гимн создавшему нас. Я думаю, что истинное благочестие состоит не в том, чтобы воздвигать ему бесчисленные гекатомбы быков, и не в том, чтобы возжигать множество талантов корицы и лавра, но в том, чтобы прежде познать, а затем показать другим, как велики мудрость, могущество и благость создавшего. Если он даровал по возможности каждому существу подходящую ему внешность, если ничто не ускользает от его благодеяний, то я заявляю, что это доказательство его совершеннейшей благости. Поэтому будем прославлять его, как благого. Если он для всего смог найти наиболее совершенное устройство — это верх мудрости. Если он сотворил все, как хотел,— это свидетельство непобедимого могущества».

Начиная трактат «О назначении частей»,    Гален   не   скрывал,   что   «между древними врачами и философами существует большое несогласие по вопросу о назначении частей тела: одни утверждали, что наше тело было создано безо всякой цели и без участия какого-либо искусства; другие, наоборот, поддерживали мнение, что каждая часть тела создана с определенной целью и с искусством; и среди последних одни приписывали такой-то части тела одно назначение, — а другие — другое».

Гален не пропускает случая подчеркнуть, что он считает ведущим: «Таким образом, как человек — самое разумное из всех живых существ, так и руки являются орудием, соответствующим мудрому существу; ведь человек является самым мудрым из живых существ не потому, что он имеет руки, как говорит Анаксагор, но он имеет руки потому, что он самый мудрый, как это заявляет Аристотель, который судит очень разумно. Действительно, не благодаря своим рукам, а благодаря разуму человек научился всем искусствам: руки являются его инструментом, как лира для музыканта, как клещи для кузнеца».

Предвзятость, желание изучать не строение того или другого органа или части человеческого тела и его функций, а изучать пользу его частей мешали естествоиспытателю и медику увидеть действительные связи. Многие связи Гален отыскивал и устанавливал не благодаря платоновской философии, а, несмотря на нее, вопреки ей.

Нельзя не согласиться с тем, что телеологическая точка зрения, предопределенность каждой вещи и явления, несомненно, помешали Галену, и во многих случаях в сочинениях его чувствуется налет искусственности там, где он отступал от естественнонаучного объяснения и ограничивался телеологическим.

Противоречие между многими материалистическими положениями Галена и общей платоновской установкой его — платоновским тезисом о целесообразности строения человека и каждого его органа — бросается в глаза. Можно предположить, что ссылки на Платона имели место для того, чтобы материалистические высказывания и позиции прикрыть идеями  Платона.

Бесконечные славословия Галена в адрес Демиурга, по плану которого созданы безукоризненные совершенные живые существа, жизнедеятельность которых предопределена и подчинена заданному плану, находятся в противоречии с живым деревом жизни, с живым деревом объективного человеческого познания, которое сам же Гален приумножает, расширяет, обосновывает своими экспериментами.

Схематизм, нежизненность, надуманность платоново-аристотельских схем вступают в противоречие с многообразием, богатством, яркостью жизненных наблюдений, сделанных в процессе экспериментирования.

Учение Аристотеля о четырех элементах и четырех качествах — сухость, сырость, холод и тепло,— соответствующих четырем главным элементам — воздуху, воде, земле и огню, — связано с учением о четырех соках — крови, флегме, желтой и черной желчи. Это учение было воспринято Галеном без критики, и он внес в него мало нового. Здоровье, утверждал Гален,—■ это равновесие и гармония четырех соков, болезнь — беспорядок, вторгнувшийся в равновесие плотных частей, соков и сил.

Целесообразность всего созданного природой — лейтмотив рассуждений Галена: «...Все это сделано природой прекрасно»,— так начинается раздел о почке. Те же слова открывают раздел о гортани:  «Все это  сделано  природой превосходно».

Целенаправленность всего, что делается в природе, для Галена —■ основное. «Природа преследовала три главнейшие цепи при организации частей живого существа — она их создавала или для жизни, как, например, мозг, сердце, печень, или для лучшей жизни, как глава, уши, ноздри, или для продолжения рода, как половые органы, семенники и матка».

Идея Аристотеля о целенаправленности всего совершающегося в природе, взгляды Платона и учение предсущест-вующих идей о мистической потусторонней пневме как действующей силе человеческого организма лежат в основе высказываний Галена. Все, что совершается в человеческом организме, зависит от нематериальных сил—от силы пульсации, косте-образовательной силы; соки человеческого тела также обладают нематериальной СИЛОЙ И через нее управляют телом. Надуманные искусственные построения эти явно противоречили тому, что Гален добывал в эксперименте, но это его не смущало.

Целесообразность в природе, целесообразность каждого органа человека — об этом Гален писал десятки раз, при этом он вступал в полемику с инакомыслящими; как правило, это — философы и медики, стоящие на материалистических позициях. Полемичность — характерная черта многих трудов Галена. Искусство полемикп у Галена стоит на большой высоте. Иногда небольшим замечанием, вопросом или метким эпитетом он дает уничтожающую характеристику своему противнику; иногда полемика пре-обретает очень острый характер, и Гален ве стесняется в выражениях. Так, например,   возмущаясь   атеистическими   с   его точки зрения утверждениями эпикурейцев, он писал: «если бы я захотел тратить больше слов для таких скотов... то рассудительные люди стали бы порицать меня за то, что я нарушаю святость моего произведения, которое я передаю как религиозный  гимн  в   честь   Творца».

В другом месте Гален писал: «Эта книга не будет судить и разбираться в тех, кто захочет с ней познакомиться, не будет избегать невежд и сама не отдаст себя в руки людей образованных. Ведь и наш  Демиург,   хорошо  зная  неблагодарность подобных людей, однако создает их. Ведь и солнце определяет времена года и доводит до зрелости плоды, нисколько не обращая внимания, как я думаю, ни на Диагора, ни на Анаксагора, ни на Эпикура, ни на других, клевещущих на него». По словам Цицерона, Диагор был атеистом, два других склонны были к материализму.

Вот еще некоторые примеры: «Нам остается исследовать селезенку, о которой Эразистрат говорит, что она была создав! без всякой цели по какой-то излишней мудрости. II он не стыдится утверждать, что природа, которая ничего не делает неразумного (это его собственное выражение), создала такой большой орган совершенно бесполезно». Далее идет рассуждение, почему Эразпстрат неправ. В другом месте Гален подчеркивал: «Как только сторонники Асклепиада встречаются с какой-то трудностью, они тотчас же предполагают, что природа создала бесполезную вещь. Сторонники же Эразистрата, правда, беспрестанно восхваляют ее за то, что она ничего не сделала напрасно, но в действительности они не преследуют этой цели и не стараются доказать, что для каждого органа эта похвала действительно справедлива; напротив, они охотно замалчивают и опускают многое пз строения частей».

В спорах с теми, кто отрицает целесообразность в природе, Гален неутомим. «Для того чтобы познать искусство природы, достаточно снаружи рассмотреть все тело животного и дать себе отчет в функциях каждой части, разумеется, если эти люди собираются беспристрастно смотреть и судить о них, а не бранить и клеветать на природу, как враги. Когда же некоторые люди, Эпикур и Асклепиад, попытались положить в основу субстанции тел элементы, несовместимые с искусством природы, они были вынуждены   объявить   ей  войну».

Следует напомнить, что Эпикур, которого Гален так яростно критикует, — выдающийся философ-материалист, о взглядах которого К. Маркс писал в дпссертации «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура». Эпикур решительно отвергал божественное вмешательство в развитие   природы  и  человека.

Интересно проследить, как идет мысль Галена, важная для понимания его общих взглядов, в главе «О руке», которой открывается трактат «О назначении частей»; не имеют значения в данном случае анатомические ошибки, допущенные Га-леном и вскрытые Везалием. Эти ошибки вызваны тем, что Гален давал не описание человеческой руки, а описание передней лапы обезьяны. Интересно сравнить эту главу Галена с известной работой Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». «Я начал свое изложение,— пишет Гален,— с кисти как органа, наиболее свойственного человеку...» «Из всех живых существ один только человек имеет руки, органы, приличествующие главным образом существу разумному. Так как он обладает руками, то из всех ходящих животных он один стоит вертикально на двух ногах».

Ф. Энгельс в своей работе писал: «Первым следствием обусловленного их образом жизни обычного для них способа передвижения (лазать, карабкаться), при котором руки выполняют совсем другие функции, чем ноги, было бы, что эти обезьяны постепенно перестали пользоваться руками при передвижении по поверхности земли, стали усваивать прямую походку. Этим был сделан решительный     шаг     для перехода от обезьяны к человеку».

Свой подход к изучению вопроса, свой метод исследования Гален особо отмечает. В начале главы говорится: «Теперь вернемся к тому пункту, на котором мы прервали беседу, и объясним строение руки; ведь если мы научимся с успехом проводить исследование в той части нашей работы, которая касается руки, имеющей совершенно ясные функции, мы легко поймем, как перенести этот метод на всю   остальную часть нашего труда».

У Ф. Энгельса сказано: «Рука, таким образом, является не только органом труда, она также его продукт... Но рука не была чем-то самодовлеющим. Она была только одним из членов целого, необычайно сложного организма. II то, что шло на пользу руке, шло также на пользу всему телу, которому она служила...». И далее расшифровывается, как изменения в руке влияли на весь остальной организм.

Универсальное значение руки отмечает и Гален.

«Замечательно сказал и Аристотель, что рука некоторым образом является определенным инструментом, который заменяет все инструменты. В подража-zne Аристотелю кто-либо из нас мог бы гакже с полным правом утверждать, что разум обладает известным искусством, которое заменяет все другие искусства. В самом деле, подобно тому, как рука, не являясь до существу каким-либо :хшм орудием, заменяет собой все дру-rze орудия, так как она может очень хорошо владеть всеми ими, так и разум, не обладая каким-либо  особым искусством, так как он способен вместить их все, наделен   искусством,    которое   заменяет все остальные. Так вот, человек, будучи из   всех   живых   существ   единственным, душа которого обладает искусством,  заменяющим   все   искусства,   имеет   вследствие этого в своем теле руку в качестве орудия,  которое  заменяет все остальные-орудия».

Продолжая сравнивать работу Энгельса и главу Галена, нетрудно убедиться, что вопреки своей телеологической установке, вопреки исповедываемой догме Гален, сталкиваясь с конкретной медико-биологической проблемой, решает ее материалистически.

Именно философская точка зрения, желание установить связь, доискаться причины явлений, увидеть их корни позволяли ему найти новые точки зрения, превзойти современников в более глубоком понимании явлений человеческого организма,— установить зависимость строения органа от его функций, установить связь между образом жизни и строением тела. Функция формирует орган — это-вполне материалистическое утверждение лежит в основе многих рассуждений Галена и преувеличенных восторгов его перед целесообразностью и божественной мудростью природы. Идея приспособления органов к условиям жизни, то в скрытом, завуалированном виде, то поданная: в телеологической оболочке, часто встречается у Галена.

Ошибочная концепция целенаправленности всего живого, конечно, очень вредила Галену и отталкивала от него подлинных ученых, мысливших материалистически. Все это так, но нельзя сводить, как это часто делают, мировоззрение Галена к этой частной его особенности. Трактовка взглядов Галена зачастую сводится к тому, что непрерывно подчеркиваются и выпячиваются его идеалистические ошибки, но при этом забывают указать, что вопреки им, в разрез с ними, Гален познавал явления материалистическим, экспериментальным методом и приходил к материалистическим, правильным выводам, которые навсегда вошли в науку.

Те исследователи, которые непрерывно подчеркивают идеалистические стороны воззрений и утверждений Галена, нередко не замечают, что тем самым идеализм как движущая сила науки незакономерно возвеличивается. Идеалистическим идеям приписываются неприсущее им значение  и  ложные  заслуги.

Следует подчеркнуть, что, вопреки своим идеалистическим установкам, Гален, исследуя объективные законы природы, вскрывая их, пришел к материалистическим выводам, находящимся в непримиримом противоречии с его идеалистическими догмами. Это видно, например, в понимании Галеном тела человека как целого. Этот материалистический подход присущ всем трудам Галена: здесь он следует Гиппократу, на которого и ссылается: «В общей совокупности частей все находится во взаимном согласии и среди частей все содействует деятельности каждой из них».

С этих материалистических идей единства организма и начинается трактат чЮ назначении частей»: «...подобно тому, как говорят, что всякое животное есть нечто единое, целостное, так как оно имеет определенную форму, свойственную *ему, и не имеет ничего общего с другими животными, так и каждая из частей ткивотного, например, глаз, нос, язык, головной мозг, является чем-то единым, потому что эта часть имеет также свойственные ей формы».

Важные принципиальные обобщения Галена — зависимость строения тела от образа жизни, связь между формой органа п функцией — лежат в основе его главнейших работ; то, что у Гиппократа встречается в виде отдельных мыслей, разрозненных утверждений, положено Галеном в  основу его  концепций.

В истории медицины достаточно часто идейные позиции Галена сводили к его телеологии, пренебрегая или не желая замечать его материалистических тенденций. Убеждение в том, что в природе все целесообразно, что ее создание безукоризненно прочно, утвердилось в науке и считалось аксиомой на протяжении тысячелетий. Лишь глубокие и смелые исследования И. И. Мечникова, обратившего внимание на дисгармонию человеческой природы и убедительно показавшего, как много нецелесообразного в устройстве человеческого тела, положили конец этой догме. В «Этюдах о природе человека», увидевших свет в 1903 г., проблема дисгармонии человеческого тела рассмотрена И. И. Мечниковым всесторонне и систематически.

Для характеристики Галена важно отметить его склонность к обобщению, к синтезу, к философскому рассмотрению любых вопросов, которыми он занимался.

Философ, спокойным взглядом оценивающий мир, сказывается и в известном тезисе Галена, который он приводит во многих своих сочинениях: врач должен только помогать природе — сама природа излечивает. Широта взглядов, понимание взаимозависимости среды и организма характерны для философа-медика— именно в этом нестареющая, драгоценная часть его учения, его кредо, его    понимание   медицины.    Характерно внимание к могущественному оружию врача — подчеркивание важности диеты, гимнастики, ванн, массажа. Однако следует отметить, что разрозненные советы подобного рода встречались и ранее у многих медиков разных школ и эпох, но у Галена эти рекомендации, советы и рецепты входят в систему его взглядов, соответствуют его пониманию здоровья и болезни, его пониманию взаимоотношения организма и среды, его пониманию задач  медицины.

Философ, стремящийся систематизировать наблюдаемые явления, найти общую для них основу, сказывается там, где Гален пытается установить наиболее общие законы патологии, пытается классифицировать болезни, связывая их с анатомическим субстратом; он различает части организма: однородные •— ткани и разнородные — органы и элементарные влаги; отсюда и болезни делятся на три класса.

Материалистический подход и материалистическая трактовка связи явлений позволяют Галену делать открытия величайшей важности. При знакомстве с системой научной медицины, обоснованной Галеном, поражает широта, перспективность, правильное решение многих важнейших вопросов. Это относится, например, к учению о пульсе. В физиологии кровообращения, в понимании роли сердца Гален был — с современных позиций— совершенно безграмотен. Учение о животворящей пневме и об особой силе ее — пульсирующей — было также неверным; тем не менее — вопреки всем неверным и идеалистическим взглядам на сердце — Гален имеет огромные заслуги в обосновании важности пульса для диагностических и прогностических целей. Изучению пульса Гален посвятил более 15 трактатов и высоко ценил свои исследования в этой области. Он подчеркивал, что изучение пульса — дело трудное, требующее редкого дара наблюдения и продолжительных упражнений.

Несмотря на незнание законов кровообращения и на то, что Гален изучал сердце быка, а не человека, ему удалось установить факты первостепенной важности, в частности, он подметил, что предсердия сжимаются раньше желудочков, а прекращают биться последними. Гален правильно рассматривал систолу как активное сокращение внутренних слоев: миокарда. Гален ошибочно полагал, что сокращение внешних слоев миокарда способствует диастоле желудочков сердца. Общепринятое мнение, что Гален не рассматривал сердце как мышцу, не отражает его истинных взглядов в этом вопросе. Гален знал, что мышцы сердца отличаются от поперечнополосатой мышцы. Физиология знает две теории сердцебиения — неврогенную и миогенную. Гален правильно указал на эти две возможности объяснения деятельности сердца.

Для Галена характерно единство взглядов и на нормальные, и на патологические процессы. Гален не колеблется, не мечется между разными точками зрения, как бы они ни были привлекательны, а свое понимание болезненных процессов, а отсюда и свою терапию строит исходя из единой концепции — учения и соках. Именно поэтому Галена справедливо называют основоположником гуморальной патологии, и это в известной мера правильно. Утверждение о соках организма и об их влиянии на здоровье и болезнь, об их большой роли во всей жизни организма встречается у многих медиков более ранней эпохи. Но именно1 Галену принадлежит заслуга развития этого учения, систематическое рассмотрение всех аспектов его и, что самое главное, настойчивое стремление все явления, происходящие в человеческом теле, рассматривать прежде всего и только под углом зрения учения о четырех соках.

Колебания Галена между материалистической и идеалистической трактовкой явлений можно обнаружить и в важном вопросе — в его понимании пневмы. Учение о пневме было развито Гиппократом, который считал, что пневма — это животворящее вещество. Гален не только взял это учение на вооружение, но и развил его, различая пневму физическую, пневму животную, которая управляет вегетативными процессами тела, и, наконец, пневму психическую, душевную, выделяемую мозгом, которая управляет и произвольными движениями, и психическими переживаниями человека. Эта пневма, в его понимании, движется по нервам и переносит ощущения от органов чувств в мозг, а двигательные импульсы—• от мозга к мускулам.

Интересно проследить трактовку пневмы Гиппократом и теми его последователями, которые под влиянием церкви изгнали из учения и концепций Галена все материалистические элементы. Гален рассматривал пневму как своеобразную материю, составную часть воздуха, стимулирующую жизненные процессы; не зная кислорода, Гален приписывал пневме примерно роль кислорода в организме. После того как в средние века под влиянием церкви идеи Галена были искажены, «урезаны», фальсифицированы, пневму стали называть жизненным духом; иными словами, поразительные материалистические догадки Галена были искажены и забыты.

Философский подход и попытка, исходя из общих теоретических позиций, отыскать частные решения сказываются и там, где Гален советует при диагностировании    пользоваться    тремя    путями при распознавании пораженного органа: 1) исследование частей тела, 2) исследование причины болезни, 3) различие между симптомами. Гален следует Аристотелю каждый раз, когда подчеркивает важность точных, длительных наблюдений. Известны выдающиеся заслуги Галена и в вопросе о роли природы в лечении болезней, например в лечении туберкулеза. Он не только с достаточной определенностью установил виды туберкулеза — начальные, острые формы и формы хронические,— но и отметил важную роль смены условий для больного туберкулезом, успехи лечения в определенных клинических  местностях.

Благодаря своим материалистическим позициям, экспериментам и наблюдениям Гален поставил анатомию и физиологию на ведущее место в медицине. В данном случае не имеет большого значения то обстоятельство, что открытия его в анатомии были крупным шагом вперед и вошли в науку, в то время как физиологические взгляды были неверны и отвергнуты в последующем наукой. Заслуга Галена в том, что он обосновал необходимость во врачебной деятельности исходить из данных анатомии и физиологии; в его времена факты анатомические и физиологические воспринимались в единстве, а дисциплины, как известно, еще не дифференцировались.

Неточно указание Т, Мейер-Штейнега о том, что основной задачей Галена было установить связь между отдельными отраслями медицины; это было не механическое установление связи, а скачок, новое понимание задач медицины — с позиций анатомии и физиологии, с позиций выдвижения на первый план нормы, а не патологии. Если хочешь понять болезнь, больного человека и больной орган — знай здоровье, здорового человека и здоровый орган, исходя из анатомии и физиологии.

Заслугой Галена было включение здорового человека в систему мышления медика. У Гиппократа здоровый человек — лишь предмет его гигиенических забот; замечательны высказывания, делающие честь Гиппократу, о том, как быть здоровым, но связи между здоровьем и болезнью он не устанавливает. Иначе дело обстоит у Галена: установление причин болезни, по Галену, должно основываться на анатомии и физиологии, на знакомстве со здоровым организмом.

Гигиенист Ф. Эрисман указывал, что для медицинских взглядов Галена характерно его внимание не только к больным, но и к здоровым. «Заслуга Галена в том,— писал Ф. Эрисман,— что им „гигиастика", как именовали у греков диететику у здоровых, была отделена от гимнастики и гигиастика была им возведена на степень особой науки». В статье о Галене известный историк медицины Н. Кушев утверждал, что с Галена начинается история гигиены: он первый писал о профилактике заболеваний, заявив, что задача медицины, во-первых, предупредить, а во вторых, лечить.

Все сказанное является предпосылкой для понимания еще одной, может быть важнейшей, заслуги Галена — для понимания причин его обращения к вивисекциям и экспериментам на животных, для решения проблем анатомии, физиологии и медицины в целом. И в этом случае Гален выступает как материалист, который учитывает материальные причины физиологических явлений, а не потусторонние  силы.

Конечно, не идеалистические воззрения Галена толкнули его на научный подвиг ■— на применение экспериментов на животных, которые привели к созданию новой   дисциплины — экспериментальной: физиологии.

Не следует сводить дело к тому, что открыл Гален, в том числе и при помощи эксперимента,— речь идет не о частных открытиях Галена, как бы они ни были важны. Впервые в истории медицины: эксперимент сознательно и последовательно был поставлен на службу медицины — это главная заслуга Галена. Именно применение, обоснование экспериментального метода делают его основателем   научной   медицины.

Мировоззрение Галена, его понимание-законов природы, жизни человеческого организма, задач науки вообще и медицины в частности с особой силой и яркостью сказались в обосновании и применении экспериментальных методов при решении проблем анатомии и физиологии. Галена с полным правом можно и следует назвать основоположником экспериментальной физиологии — в этом его величайшая заслуга, может быть, наиболее' крупная из всех. Имя его было бы бессмертно в медицине, даже если бы он ничего другого больше не сделал. В развитии медицины за многие столетия —■ от Гиппократа и до Галена — не было ни одного события, которое могло бы сравниться с диалектическим скачком, с проявлением нового качества, которое-привнесено было Галеном, применившим эксперимент для выяснения проблем физиологии.

Постоянное, непрерывное подчерки-^ вание, что Гален — идеалист, последователь Платона, что обычно для трудов буржуазных истоков науки, не дает ответа на вопрос, почему же этот идеалист стал революционером в науке, совершил научный подвиг, навсегда поставивший его имя в ряды наиболее выдающихся ученых-медиков  мира.

Справедливо отмечалось, что Гален, как ни странно, не считал анатомию основой физиологии, что сужало его возможности в анатомии и снижало ценность его анатомических воззрений. Тем не менее взгляды Галена на строение человека были более тысячелетия непререкаемыми, и только после появления знаменитого труда Везалия, в котором содержится описание более 200 ошибок Галена, этот авторитет был поколеблен. К тому же анатомические познания Галена базировались не на изучении человека, а главным образом на изучении животных, в частности разных видов обезьян, на которых он изучал мускулы и нервы. Внутренности изучались и во время вскрытий животных при жертвоприношениях.

Некоторые из ошибок, на которые обратил внимание Везалий, вызваны тем обстоятельством, что Гален некритически переносил на человека то, что он наблюдал на трупах животных.

Попытка глубже разобраться в жизни человеческого тела привела Галена к методу сравнительной анатомии, что дало отличные результаты: то, что было недоступно на человеке, стало доступным, так как была возможность в эксперименте на животных получить нужный ответ. Но некритический перенос наблюдаемого с животного на человека послужил источником многих ошибок Галена. В ряде случаев он приписывал человеку то, что видел у обезьян или свиней.

Труды Галена свидетельствуют, что он пользовался человеческим скелетом, который собрал из костей разных людей; именно он указывал, что в Риме в отличие от Александрии остеологию изучать трудно, потому что нельзя иметь скелет. Впрочем, сам Гален указывал на то, что он анатомию изучал на раненых гладиаторах и на казненных разбойниках

Вивисекция и эксперимент на животном как путь познания, как путь исследования, как метод получения решающего довода при изучении жизненных явлений, стали у Галена сильным оружием и позволили ему стать на много ступеней выше, чем стояли его предшественники.

Изучением мозга и нервов занимались и раньше — Гиппократ и Эразистрат,— но они давали в своих трудах лишь теоретические умозаключения, а Гален поднялся еще на одну ступень — перешел. к наблюдениям над живыми животными.

Экспериментально Гален выяснял функцию легких, механизм дыхания. Перерезая спинной мозг, межреберные мышцы и нервы, удаляя отдельные ребра, он описал процесс дыхания достаточно полно и верно: диафрагма и грудные мышцы расширяют грудную клетку, втягивая воздух в легкие.

Описание нервной системы, ее строения и функции — выдающаяся заслуга Галена. Все в этой области сделано им на опытах, в частности функция мозга изучалась путем послойных разрезов. Опыты проводились на свиньях и поросятах. В частности, Галену известно был» правило перекреста при черепно-мозговых параличах. Спинной мозг и нервы также-изучались при помощи многочисленных опытов на животных.

Известный французский историк медицины А. Менье, оценивая заслуги Галена в создании физиологии нервной системы,, приводит мнение одного современного физиолога, отметившего что «этот великий врач знал о функциях нервной системы почти все, что об этом было впоследствии известно, в эпоху средневековья и Возрождения, до XVII и XVIII столетий,, т. е. в продолжении 1600 лет. В этой области Гален не превзойден и оригинален,— он   нигде   не   заимствует   ничего; наконец, он являет собою тип подлинного научномыслящего   гения».

В какой связи находились общефилософские взгляды Галена с его медицинскн-_ми воззрениями?

Наиболее отчетливо эти взаимоотно-;шения обнаруживаются, когда знако-.мишься со взглядами Галена на функции головного мозга и центральную нервную •систему. Во времена Галена представление о мозге и его функциях было ошибочным, крайне запутанным. «Назначение — :загадочно, строение — загадочно, самое загадочное — его болезни». Открытия, •сделанные Галеном и касающиеся роли .центральной нервной системы, в частности мозга, были подтверждены экспериментально, имели глубокое принципн-.альное значение. «Врачами твердо установлено, что без нервов нет ни одной части тела, ни одного движения, названного произвольным, и ни единого чувства».

Ценность изысканий в области анатомии и физиологии нервной системы несомненна. Общие физиологические концепщш Галена несовершенны, основаны на ложных предпосылках, вымыслах, умозрительных рассуждениях. На этом фоне данные точных экспериментов, вскрывающих строение и функции нервной системы,  особенно убедительны.

Изучению головного мозга посвящен трактат «Практика и назначение частей»— восьмая и девятая книги. Вначале дается опровержение взгляда Аристотеля на мозг. Мозг,— говорит Гален,— не холодильник сердца; нервы — из него, а не из сердца. Для того чтобы понять все значение, всю важность этого утверждения Галена, надо напомнить, что до него все исследователи мозга приписывали ему какие угодно функции, кроме тех, которые он выполняет. Не меньшее значение имела попытка определить, чем же заняты части головного мозга. Послойные разрезы позволили дать ответ и на этот вопрос. Эксперименты, несомненно, способствовали тому, что Гален правильно определял мозг как центр движений; он отказался от старого неверного понимания назначения мозга. По Аристотелю, мозг охлаждал теплоту сердца, а опыты позволили точно установить роль мозга в чувствительных восприятиях. Вскрытия позволили правильно описать центры головного мозга, выяснить роль мозжечка и спинного мозга.

Галену принадлежит приоритет в описании нервных узлов. Он назвал их ганглиями. Изучая сосуды головного мозга, Гален подробно описал наиболее крупную вену, которая получила его имя. Гален подчеркивал важность сонных артерий для питания мозга. Он полагал, что полушария мозга могут в силу необходимости заменять одно другое. Гален не ограничивался констатацией того, что органы чувств связаны с мозгом, он шел дальше, развивая мысль о том, что мозг — источник мыслей. Опыты позволили Галену установить важнейший факт — перерезка передних корешков мозга нарушает движение, перерезка задних — нарушает   чувствительность.

Иными словами, Гален положил начало топической диагностике заболеваний нервной системы. Выпадение функций, которое наблюдал Гален, перерезая спинной мозг на различных уровнях, позволило ему сделать ряд важных заключений. Не менее важен эксперимент, доказавший, что перерезка нервов, ведущих к органам чувств, прекращает способность ощущений. Перерезка в определенном месте спинного мозга вызывает паралич грудо-брюшноп преграды. Семь пар черепномозговых нервов Галеном были описаны   с   большой   точностью.

Гален различал три группы нервов. Первая группа — те, которые исходят из органов чувств и имеют отношение к восприятию ощущений. Вторая группа — те, которые направляются к мышцам и участвуют в движениях. Наконец, третья группа нервов направляется к внутренним органам и их обслуживает; по современной терминологии, это — вегетативная  нервная   система.

Даже краткое перечисление экспериментов показывает и разнообразие объектов исследований, и разнообразие задач, которые перед собой Гален ставил. Результаты его опытов знаменовали поворот в понимании законов жизни человеческого организма. Это были не частные поправки к уже известному, а совершенно новое понимание жизнедеятельности организма, его физиологических законов. То, что установил Гален своими экспериментами, было новым и крупным шагом в анатомии и физиологии. Не случайно на протяжении многих веков вклад Гале-на оставался непревзойденным, и лишь в XIX веке были предприняты исследования, продолжавшие изыскания Галена. Известно, что вскрытия животных применялись и впоследствии, но многие, например Сильвий, рассматривали вскрытия лишь как метод иллюстрации утверждений Галена. В тех случаях, когда обнаруженные при вскрытии . факты не совпадали с утверждением Галена, их считали за аномалию пли даже допускали возможность изменений в строении человеческого тела на протяжении веков.

Во взглядах и деятельности Галена находят отражение две, употребляя выражение В. И. Ленина, линии — линия Платона и линия Демокрита. Называя себя последователем Платона, Гален упорно отстаивал многие его идеи, в частности телеологические.   Вместе   с  тем,   следуя логике внутреннего развития медицины, следуя тому, что диктовали ему открываемые им факты, во многих случаях, быть может, и независимо от своего желания, Гален объективно становился в медицине и философии представителем линии Демокрита.

Во многих случаях, наблюдая борьбу Галена за открытие объективных истин, за выяснение материальных причин физиологических явлений, можна отметить то, что отметил В. И. Ленин,, выявляя колебания Аристотеля между идеализмом и материализмом и подчеркивая идеалистический характер его идеи о «первом двигателе». В. И. Ленин писал: «Конечно, это — идеализм, но-он объективнее и отдаленее, общее, чем идеализм Платона, и поэтому в натурфилософии чаще = материализму» *. В. И. Ленин сделал вывод, что борьба материализма с идеализмом как основная закономерность развития философии, не устарела.

Хотел Гален этого или не хотел, но-он в своих конкретных исследованиях, в своих открытиях был проводником линии Демокрита.

Гален на словах прославляет демиурга — творца, проклинает атеиста Эпикура, но всей своей деятельностью, направленной на отыскание материальных причин физиологических и психических явлений, подрывает телеологические идеи и религию. Стихийно идеалистический подход к явлениям природы, характерный для Гераклита, Аристотеля, Эпикура, был присущ во многом и Галену. Буржуазные историки медицины, постоянно подчеркивая телеологические идеи Галена,  напрасно  умалчивают  о  материалистическом смысле многих из его открытии и  утверждений.

В трудах Галена нетрудно обнаружить противоположные, взаимно исключающие точки зрения — там где он, слепо следуя Платону и Аристотелю, говорит о божественной мудрости природы и о целенаправленности всего живого,— и нередко на тех же страницах показывает, как жизненные явления могут быть объяснены, поняты без всякого божественного участия. На трудах Галена можно наблюдать то же, что В. И. Ленин выяснил, анализируя философию Аристотеля, обнаружив наряду с идеализмом материалистические тенденции и черты в его натурфилософии п теории познания, отметил колебания философа между материализмом и идеализмом.

«Это был ум яркий, философский п обобщающий»,— так кратко и точно характеризовал Галена знаменитый Кювье. Философский и обобщающий — такой подход к явлениям жизни характерен для Галена. Он с необыкновенным умением сближал далеко отстоящие явления, подмечал то общее, что им присуще, и делал необходимые и глубокие выводы.

Именно это стремление Галена-филосо-фа не ограничиваться частностями, а пытаться давать обобщения, находить более общие причины, более общие закономерности позволило ему объединить, синтезировать анатомо-физиологические данные, известные его предшественникам, добавить свои, добытые в эксперименте, п в конечном итоге внести в медицину, в особенности в ту ее часть, которая касается физиологии нервной системы, концепции и обобщения, обессмертившие его имя и позволившие выделить галенов-ский этап в развитии медицины. Этот галеновский этап определяется и характеризуется не широковещательными теологическими догмами, за которые уцепилась и которые подняла, сделала своим знаменем католическая церковь, а корнями, говоря словами В. И. Ленина, растущего живого дерева объективного человеческого   познания.

Философский подход, умение отыскивать более общие] причины явлений помогли Галену решить эту трудную задачу — создания научной, подчеркиваем, научной системы врачебного искусства. Научный подвиг Галена — если отстранить на время его частные заслуги в разных отраслях науки — заключается в том, что он сумел обобщить, синтезировать накопленные к его времени огромные естественнонаучные и медицинские знания и на их основе попытался построить систему с единой точкой зрения на природу человека, на его болезни, на меры поддержания здоровья и лечение болезней.

Галена можно считать основателем научной медицины. Сравнение воззрений Гиппократа и Галена позволяет сделать вывод о том, что гениальные догадки Гиппократа, искусство его терапевтических вмешательств еще не объединены научным фундаментом. Гален-философ помог Гале-ну-медику в создании основ научной медицины, и это вопреки идеалистическим моментам воззрения Галена и благодаря материалистическим струям его творчества, материалистическим устремлениям, материалистической направленности многих  его   исследований.

Действительный член Международной академии истории медицины,

член-корреспондент АМН СССР

Б. Д.  ПЕТРОВ