10.6. НОВАЯ МЕДИЦИНА В
НОВОЙ НАУКЕ
Традиционно представление о новом методе изучения природы,
о начале науки Нового времени связано с именем Ф.Бэкона (1561-1626), автора
знаменитого сочинения «Новый органон». В его трудах была разработана
программа развития опытного естествознания. Он не оставил без внимания и
медицину. Остановимся на некоторых аспектах учения Бэкона, касающихся
перспектив ее развития.
Рассуждая о классификации человеческих познаний, он
включает медицину в раздел философии человека: «Медицина, не основанная на
философии, не может быть надежной». Отмечая заслуги Парацельса в деле
развития медицины, Бэкон пишет о его упорном стремлении положить в основу
алхимии и медицины опыт, наблюдение над природой и эксперимент. В то же время
он неоднократно подчеркивал необходимость тщательного изучения медикаментов,
которые предлагали ятрохимики.
Исторические параллели:
Актуальность изучения медикаментов была связана с тем, что
«арабская кухня» аптекарей вызывала постоянное беспокойство врачей старой
школы, иногда вполне оправданное. Врачи и аптекари, сторонники ятрохимии, не
всегда правильно понимали арабские медицинские книги, и это приводило к
роковым последствиям. Так, например, в середине XVII в. один из врачей
услышал, что Авиценна советовал промывать больные глаза тинкали", но, не
зная, что это такое, применил для примочек алкали (щелочь) и этим увеличил
количество слепых. Примерно в это же время распространилось применение
нашатыря для глазных примочек. Архивы Аптекарского приказа сохранили
упоминание о том, что так «незнающие люди» лечили жену князя Юрия Долгорукого
(с.242).
Развитию нового опытного естествознания способствовало то,
что аптеки стали лабораториями по изучению и приготовлению лекарственных
средств. Часто врачи, нанятые городской общиной, оснащали аптеки
инструментами, медицинскими средствами и химическими препаратами, получали в
помощь лаборантов. Значительно увеличились размеры аптек: они имели
специальные помещения для приема посетителей, кладовые для хранения лекарств
и лаборатории с печью и дистилляционным аппаратом.
Ф.Бэкон весьма скептически'оценивал достижения медицины
своего времени и в то же время понимал, что ее предмет представляет собой
наиболее сложное и многообразное из природных тел: «... непостоянство и
неоднородность предмета сделали искусство медицины основанным скорее на
догадках, чем на прочном знании». Он выделял три
задачи медицины: сохранение здоровья, лечение болезней и
продление жизни, отмечая при этом, что современная ему медицина идет по неверному
пути, оставляя практически без внимания третью задачу. Предлагая сделать
медицину частью «опытного естествознания», Бэкон имел в виду не только
исследования в анатомических театрах и тщательные испытания медикаментов, но
и изучение тканей и органов человека.
Исторические параллели:
Позже, с открытием микромира, новые исследования в
медицине были связаны большей частью с развитием микроанатомии и микробиологии.
Основателем этих направлений считают А. ван Левенгука. Его первое сообщение,
поразившее воображение ученых, поступило в Лондонское Королевское общество в
1673 г., спустя почти полвека после смерти Ф.Бэкона.
Уроженец голландского города Делфта, Левенгук был
состоятельным торговцем тканями. Он научился так обрабатывать линзы, что
добился в своих аппаратах увеличения в 270раз, что значительно превышало
возможности известных в то время микроскопов. В то же время аппараты Левенгука
не были сложными по устройству. Они состояли всего из одной или двух линз.
Рассматривая через свои удивительные линзы все, что
попадало ему в руки, он увидел мельчайших, недоступных глазу существ, которым
дал название «анималъкули» (лат. «зверюшки»). Он находил их везде — в воде,
различных растворах и настоях, в телах животных и человека. В описании
строения и внешнего вида его «анималькулей» мы узнаем известные сейчас
различные виды бактерий. Вот как пишет о них Левенгук: «они носились в воде
как рыбки,...они вращались как бы в вихре,... они быстро носились туда и
сюда, подобно тучам летающих в беспорядке комаров и мошек... Мне казалось,
что их несколько тысяч в рассматриваемой капле, которая была величиной не
более песчинки...»
После того, как открытия и наблюдения Левенгука стали
широко известны, у него не было отбоя от многочисленных посетителей. Среди
них был и российский царь Петр Первый (1698 г.).
Левенгук первым описал красные тельца в крови человека,
исследовал мышцы и капилляры — мельчайшие кровеносные сосуды, открыл
сперматозоиды. Он изучал микроанатомию глаза, строение нервов и сухожилий,
состав крови, слюны, зубного налета. Ему принадлежит первое описание
множества форм инфузорий. Он изучал клеточное строение стебля растений,
впервые наблюдал в свой микроскоп зерна хлорофилла. И это лишь малая часть
его открытий в анатомии, ботанике, зоологии, физике и химии.
Особая роль в развитии микроанатомии принадлежит
итальянскому ученому М. Малъпиги (1628—1694), автору первой микроанатомической
монографии «Анатомия тутового шелкопряда». Позже, благодаря
усовершенствованию микроскопа, стало быстро развиваться учение о строении
растительной и животной клетки. В XVIII столетии микроскоп увеличивал
предметы уже в 1000 и более раз.
Развитие методов микроанатомии часто связывают с научной
программой развития медицины, выдвинутой Ф.Бэконом. В ней не только
подчеркивалась необходимость изучения очевидных процессов при сборе и
классификации наблюдений, но и постоянно проводилась мысль о необходимости
исследования «скрытых процессов» (лат. «latens processus»), протекающих в
тканях тела. М.Мальпиги, иностранный член Лондонского королевского общества,
называл Ф.Бэкона «великим человеком и великим учителем». С большой
почтительностью отзывался о нем М.Шлейден (1804-1881), один из создателей
учения о клетке. Под влиянием идей Ф.Бэкона было проведено множество
экспериментов в эмбриологии.
Перспективы изучения «скрытых процессов» в организме
человека Ф.Бэкон связывал с развитием научных приборов, которые, по его
мнению, «усиливают, пополняют и исправляют непосредственное действие
чувства», «выводят нечувственное к чувственному», «указывают
продолжительность процесса», «возбуждают внимание чувства и его способность
замечать». «Очевидно, — писал он в своем знаменитом сочинении «Новый
органон», — что среди чувств первое место в отношении осведомления занимает
зрение, для которого поэтому особенно важно изыскать помощь». Он неоднократно
указывал на необходимость создания оптических приборов, которые «сильно
увеличивая видимые размеры тел, показывают их скрытые и невидимые подробности
и потаенные схематизмы их движения». Именно таким прибором и стал
впоследствии микроскоп.
Ф.Бэкону принадлежали идеи постановки конкретных опытов,
целью которых было изучение поведения органов и тканей животных. Наиболее
известный пример — опыты по замораживанию живых организмов с целью продления
их жизни.
Исторические параллели:
Уже во II—III вв. древнегреческий мыслитель Афиней сообщал
о
том, что рыбы в северных странах замерзают во льду, а
потом оживают. В XVI в. в Англии
были проведены эксперименты по замораживанию и оживлению
животных. В сосуде со смесью льда и уксуса замораживали угриц — маленьких
круглых червячков. Через 2—3 часа при таянии льда они оживали. Выдающийся
английский ученый Р. Бойль (1627—1691) проводил опыты с рыбами и лягушками.
Ему не удавалось их оживить, если с момента амораживания проходило более
двух суток. Спустя столетия немецкие ученые смогли решить эту проблему. «Животные
погибают не от холода, а от кристалликов льда, которые образуются в тканях»,
— писал Р. Кох (1843—1910). Когда вся вода организма превращается в лед,
клеточные ткани разрушаются, и оживление становится невозможным.
Опыты с замораживанием холоднокровных и теплокровных
животных, а также бактерий продолжаются и в наше время. Они привели ко многим
важным открытиям, в том числе — состояния анабиоза у животных и удивительной
морозоустойчивости бактерий. Они, как и микроскопические водоросли,
выдерживают температуру минус 169градусов. Светящиеся бактерии при оттаивании
после температуры минус 271, 95 градуса вновь начинают светиться.
Возражая античным мыслителям, Бэкон критически относился к
их рассуждениям об умеренности. По его мнению, привычное недоедание или,
наоборот, привычное обильное питание способны сохранить здоровье человека
лучше, чем умеренность, которая делает организм человека слабым и не способным
переносить чрезмерные воздействия - излишества или недостатки. Бэкон пишет,
что медицина еще не до конца изучила благотворное действие разнообразных
упражнений на избавление от болезней. Он рекомендует, например, при болезнях
почек играть в кегли, а при заболеваниях легких заниматься стрельбой из лука.
Следуя традициям школы Гиппократа, неоднократно ссылаясь
на «введенный Гиппократом в высшей степени полезный обычай» регистрации
опытных данных, которому следовали Гален и александрийские эмпирики, арабские
врачи и европейцы эпохи позднего средневековья, Бэкон считал важным тщательно
записывать все сведения о проявлениях болезни и ее лечении и предлагал
создать особую область медицины, способную разработать и предложить больному
специальные методы, облегчающие смерть. «Эту часть медицины, — писал он, — мы
называем исследованием внешней эвтаназии (в отличие от той эвтаназии, которая
рассматривает подготовку души) и считаем, что эта дисциплина должна получить
развитие». «Внутрен-. няя эвтаназия», по его мнению, принадлежала религии.
Научный прогресс не должен был породить «неверие в божественные таинства».
Исторические параллели:
В наше время медицина способна продлить жизнь больного с
помощью трансплантации органов, приборов для искусственного дыхания, зондов
для искусственного кормления и многих других приспособлений, которые
появляются в результате развития новых технологий. Все чаще перед людьми
встает вопрос о том, следует ли продолжать лечение умирающего или прекратить
лечение, прибегнув к эвтаназии ( от греч. «ей» — хорошо и «thanatos» —
смерть) — умерщвлению неизлечимо больного человека с целью уменьшения его
страданий ? Во многих странах дискутируется вопрос о праве человека самому
решать этот вопрос, весьма сложный в эмоциональном и нравственном отношении.
Все чаще эвтаназию призывают рассматривать как акт
милосердия к больному, считая ее проявлением сострадания в соответствии с
правилом «Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступили с тобой». Что
молено возразить против этого ? Религиозно-философские системы в разных
культурах рассматривают предсмертное состояние человека как важнейший момент
в его духовном самосознании. Самоубийство противоречит природе человека,
грехом считают его иудаизм, христианство и ислам. В индуизме и буддизме
законы кармы требуют непричинения вреда живому существу. Не нарушает ли
клятву Гиппократа врач, помогающий больному умереть? Не окаже?п ли разрешение
эвтаназии нежелательного влияния на врачебную этику ? Не окажется ли пациент
в уязвимом положении из-за своей болезни, социальной или экономической
несостоятельности?
С вопросом о продлении жизни больного связаны и другие
проблемы, в частности, вопрос о том, допустимо ли клонирование животных с
целью получения органов для трансплантации. И если допустимо, то в каких пределах?
С другой стороны, в последние годы все чаще пишут, что пересадка людям
органов животных — ксенотрансплантация ( отр греч. «xenos» — чужой) может
стать причиной опасных эпидемий. Даже если удастся справиться с проблемой
отторжения «чужого» органа, остается опасность того, что вирусы, преодолев
видовой барьер, могут перейти от животных к человеку. Гораздо успешнее
происходит пересадка донорских органов человека. За последние 50 лет такие
операции перенесли около 1 млн. людей в разных странах, и процент
благополучных исходов постоянно растет. Хотя проблема отторжения существует и
здесь (с ней сталкивались уже хирурги Древней Индии во время пересадки кожи),
врачи за это время научились пересаживать более 20 органов и тканей. Спрос в
этой области медицины значительно превышает предложение, что стало одной из
причин постановки вопроса о клонировании людей и отдельных органов.
Нехватка проверенных научных данных, вопросы безопасности
пересадки человеку органов животных, морально-этические проблемы, связанные с
получением донорских органов ставят ученых перед таким выбором, который наука
вряд ли может сделать самостоятельно. Все чаще общественные организации
высказывают мнение о необходимости широкого обсуждения этих вопросов и
достижения общественного согласия по поводу выбора их решения.
|
